— 1. Каледин и казаки. Программа: у себя оставаться нейтральными и больше ничем не заниматься. Каледин — слабохарактерен, нерешителен, не доверяет и самому себе. Впрочем, он не может рассчитывать и на свои войска для наступления на территорию вне Донской области, которую он к тому же не полностью контролирует. Ростов и Макеевка — в руках большевиков. Казаки являются истинными революционерами и обвинения их в «корниловщине»*, адресуемое без разбора, побуждает к отказу от всякой политической борьбы с передовыми взглядами. Впрочем, они, подобно остальным, нерешительны и питают отвращение к войне. Весьма подвержены большевистской пропаганде.

— 2. Родзянко. Потерял всякое влияние из-за вялости в первые дни революции. С ним нечего делать.

— 3. Алексеев. Человек исключительно фальшивый. В течение нескольких дней он дважды солгал. Доказательством являются лживые объяснения ген. Нисселю причин отказа прибыть на парижскую конференцию союзников и таковые же заявления прессе, чтобы вызвать отставку ген. Верховского[10]. Это амбициозный старец, желающий любой ценой сделать карьеру. Он старорежимный монархист, выступающий за абсолютизм и централизацию. Действует исключительно ради реставрации империи. По моему убеждению, для осуществления этого он согласился бы принять и помощь немцев. При контактах с ним нужна чрезвычайная осторожность, без оказания и тени доверия.

— 4. Корнилов. Потерял всякое влияние из-за провала своей попытки. Он прибыл на Кавказ в стремлении поднять племена горцев.

— 5. Савинков — бывший террорист, теперь изгнанник. Кажется одним из редких русских патриотов. Он корниловец и лишен влияния. Его стоит приберечь для будущего.

Кавказ. Одна из областей, откуда не исключена возможность извлечь кое-что полезное (армяне-грузины и т. д.). В значительно большей мере по сравнению с другими она избавляется от большевистского влияния. Но все придется создавать заново с возможностью кое в чем преуспеть в случае проведения боевых операций на месте против турок.

Бессарабия и Сибирь. Полное отсутствие точных данных. Установлены контакты с момента образования правительства[11].

Все эти национальности, кроме Кавказа и Бессарабии, являются русскими, то есть азиатскими. Слова [здесь] лишены всякого точного смысла, а обещания совершенно пустые. Вместе с тем наблюдается обоюдное стремление к федерализму при получении директив из Петрограда (по привычке). Его могла бы заменить Москва в качестве руководящего центра, если Временное правительство заранее переехало бы туда. Тяга к сепаратизму не устоит перед их болезненной потребностью к переговорам, пустословию и т. д. Во всяком случае, они ни за какую цену не начнут сражаться друг с другом. Примером может быть путешествие Корнилова по железной дороге на трех воинских эшелонах с пересечением 1500 километров по большевистской России от Жлобина до Новочеркасска без серьезных помех.

Позиция Смольного. Теоретическое признание автономии, даже независимости каждого, но на деле решимость сохранить все под своим управлением, представляясь перед иностранцами ответственным правительством всей бывшей России.

Наши отношения с национальностями. С самого начала мы имели дело со всеми ними, но с максимумом осторожности. К примеру, последовательное направление в Новочеркасск с ноября двух офицеров запаса, инженеров во Владикавказ и Ростов под видом гражданских лиц, переписывающихся открыто с военной миссией (согласованным шифром на родном и коммерческом языках), либо путем передачи сообщений через надежных эмиссаров из французских офицеров, обеспечивающих связь от Петрограда до Тифлиса, минуя Новочеркасск.

В Киеве использование уже находящихся там офицеров, теоретически выполняющих прежние функции.

В Сибири — направление, так сказать, миссии по розыску военнопленных из числа эльзас-лотарингцев.

Пока изложенные действия осуществлялись без инцидентов. Но позднее, в случае появления в Киеве и Новочеркасске крупных французских частей от ген. Бертело[12], возникнет серьезный конфликт со Смольным и угроза ареста ген. Нисселя, что определенно вытекает из беседы Троцкого с Нулансом[13].

«Южный блок»[14] и Румыния. Такой блок не станет продолжать войну, как и Север. Вряд ли он по вышеизложенным причинам откажет в чем-либо австро-германцам. Следовательно, есть все основания опасаться его отказа занять в отношении Румынии желаемую нами позицию. Ведь Россия и Румыния всегда враждовали, даже являясь союзниками, а одним из самых активных противников Румынии был украинец ген. Гурко.

Финляндия. С ней дело обстоит совершенно иначе (раса и т. д.), она образовала нацию, независимую от русской даже под единым царским скипетром, имея собственную конституцию, язык, финансы, таможню, полицию и т. д. Для подтверждения того, что центральная русская администрация представляла собой нечто вроде дипломатического агента суверенного монарха, речь генерал-губернатора при открытии сейма — тронная речь — произносилась по-французски. Надо поощрять ее стремление к независимости, что легко сделать поддержкой от посягательств шведов. Трудность состоит в обеспечении существования страны, которая почти все получала от России и теперь голодает.

Отношение Смольного к национальностям имеет свою специфику применительно к Финляндии. Несмотря на признание ее независимости правительством Троцкого, оно отказывается вывести оттуда войска, настоящие разбойничьи банды, вооружает финских анархистов, собирается ликвидировать Сенат (правительство) и Сейм, избранные на совсем недавних выборах.

5. Как нам действовать в России.

Цель. Воспрепятствовать немцам наложить руку на Россию, замедлить ее экономическую и военную эксплуатацию, что они пытаются сделать. Для этого оказывать содействие всем элементам порядка, работающим на нас, или же, напротив, поощрять элементы беспорядка и анархии, коли порядок восстанавливается в пользу противника.

Исполнение. Следует сохранить присутствие в России, держаться там любой ценой, как на Севере, так и на Юге. Избегать всего, могущего привести к разрыву. В отличие от методов англичан с отзывом всех важных персон, посла, высших офицеров и т. д. и поддержанием контактов через второстепенных лиц вроде генконсула Локкарта и подполковника или полковника Торнхилла, применить французский подход при сохранении всего дипломатического и военного персонала, посла и трех генералов Нисселя, Рампона, Лаверня. Наша линия дает большую свободу действий, но она и раскованнее. Любой инцидент с Нулансом или Нисселем сразу же станет намного серьезнее, чем с консулом или полковником.

С военной точки зрения нужно уже теперь учитывать, что подписание мира с превращением России в нейтральное государство может вынудить нас отозвать оттуда «военную миссию», сохранив лишь «военного атташе» с помощниками. Следует немедленно приступить к изучению такой новой службы, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Военное представительство в Финляндии должно, по крайней мере временно, подчиняться, как и ныне, Петрограду.

Отношения со Смольным должны сохраниться при всех трудностях. Французская военная миссия располагает сейчас агентом связи, встречающимся почти ежедневно с Троцким[15]. А посольство в этом плане имеет меньше возможностей. И потому нужно всячески избегать предъявления ультиматума. Вопросы Украины и казачества чуть было уже не привели к серьезному конфликту. Надо всячески опасаться, как бы кичливость наших агентов в Киеве и Новочеркасске, чрезмерное расширение направленных туда миссий, не вызвали нового инцидента, когда Рада или Каледин займут открыто враждебную позицию в отношении Смольного. В случае изъятия юга России из сферы компетенции нашего представительства в Петрограде большевистский ультиматум был бы направлен не Нулансу или ген. Нисселю, а Франции, что является не менее опасным, ибо может повлечь за собой либо нашу капитуляцию, либо оставление Петрограда. Именно здесь и кроется самый опасный риск.

Отношения с национальностями поддерживать без всякого исключения, но с предельной осторожностью и некоторой сдержанностью, не забывая, что в России слова лишены всякого значения, а обещания пустопорожни. Доверять лишь делам, а не заявлениям и отдельным личностям. Нам вести переговоры, как делали бы в Китае, а не в Европе, обсуждая, долго обговаривая все второстепенные детали, оттягивая по возможности момент для принятия решения или твердого обязательства. Таковое будет нас всегда связывать, тогда как обязательства русских никогда их не свяжут.

Действия в массах. Народ полностью дезориентирован действиями немцев. Мы должны полностью возобновить пропаганду. Проводимая до сих пор пропаганда является «буржуазной», не имеющей теперь никакой ценности. Народ, читающий сейчас как можно больше газет, хочет слышать лишь о «войне с буржуем». Использовать это, создавая или всюду скупая передовые газеты, комитеты по их распространению и содействию и тому подобное. Но, вопреки ныне происходящему, такие газеты представят «буржуем», «милитаристом» и т. д. немца, а не француза или англичанина.

Такова первостепенная задача, которую надо поручить весьма активному дельцу, не стесненному слишком узкими моральными рамками. Ведь в России все или почти все продается. Разбирающийся в делах человек с широкой свободой действий добьется самых интересных результатов. Подполковник Таффанель, ныне сотрудник кабинета министра вооружений, по возвращении из России уже ставил таким образом вопрос. Он располагает сведениями о многих лицах с желаемыми качествами и недостатками.

Разработка плана разрушений. Слишком секретный вопрос для письменного рассмотрения[16].

Нигде не связывать себя, разговаривая со всеми. Остерегаться любого шага, способного вызвать серьезный инцидент. Не рассчитывать ни на чью твердую волю как на Севере, так и на Юге, противостоять немецкому засилью военным, либо экономическим путем.

Подготовить военный механизм и план действий на случай подписания русско-германского мира.