Заметки де Малейси. 8 апреля 1917 года

Боюсь прослыть пессимистом, но после недавних бесед с важными лицами из различных партий нынешнее положение представляется очень серьезным.

Ген. Алексеев — прекрасный начальник Генштаба, но не обладает качествами высшего военачальника, особенно в переживаемые Россией тревожные времена. Ее армии не в состоянии перейти в наступление и, если фронт еще не разложился благодаря идеям неповиновения, на нем продолжает сказываться зловещее влияние таковых. Генералы и полковники отныне опасаются прибегать к строгим мерам для сохранения уважения к командирам из опасений жалоб подчиненных в рабочие и солдатские комитеты. Единственным хозяином остается теперь русский солдат, которого уверили в совершении именно им революции.

Хотя Временное правительство и решило в принципе продолжать войну с напряжением всех сил для ее успешного завершения, вблизи него действует и мощный фактор мира, уходящий корнями в партии рабочих и крестьян, привлекший к такой мысли немало членов Думы. Окажет ли правительство сопротивление этому течению или будет сметено им — вот вопрос для союзников. По моему, оно пойдет на уступки. Ведь переговоры в декабре о сепаратном мире слишком еще свежи в памяти, чтобы быть забытыми. Тогда еще действовал монарх, который с нами договаривался и дал свое слово. Несмотря на трудности и интриги вокруг престола, можно было еще напомнить об этом самодержцу. Теперь же династия Романовых свергнута, а сменившие ее у власти не связаны обязательствами. В массах война потеряла популярность, и не без причин. Польский вопрос решен, как и курляндский с финским[5]. Так ради чего народу России, [состоящему] из разнородных элементов, чьи малые родины [образуют одну] большую, продолжать воевать? Осведомленные круги Петрограда, приверженные идее продолжать войну ради унижения Германии и возвеличивания России, обуреваемы большими страхами. Опасаются нападения с моря на Кронштадт из-за неспособности русского флота к сопротивлению в настоящий момент. Когда Петроград услышит грохот канонады орудий Кронштадта, то убедится в гибельных последствиях подобного положения. Всячески подчеркивая воинственные намерения, решимость продолжать войну и верность союзникам, партия рабочих и солдат[6] сделает ставку на мир. Надо прямо признать, что в обстановке [ее] господства в стране ее решения будут приняты и мир воцарится. Посмотрим же смело правде в глаза. И что бы там ни говорили, Временное правительство также стоит за мир, оно лишь выжидает благоприятный момент, когда его вынудит к этому народ, оставляя тем самым [себе] в глазах союзников почетный путь к отступлению.

В подходящее время Германия перебросит новые крупные силы на русский фронт, который окажет некоторое сопротивление, но будет прорван по той основательной причине, что русский солдат через свои комитеты также ведет себя подобно хозяину положения, не желающему более войны. В результате французский фронт окажется ослабленным, англо-французские войска одержат успехи, а русское правительство после колебаний предпримет шаги по заключению сепаратного мира. Именно такой момент и должна использовать наша дипломатия. Нам следует первыми начать мирные увертюры за спиной России, иначе мир будет заключен без нас. Англия с выгодой для себя выйдет из положения, Франция же в случае упущения столь ничтожного шанса заплатит [за это] вместе с Россией. Единственно правильное решение для Франции при нынешних обстоятельствах — вновь взять в свои руки направление событий в России совместно с Италией и США, служа противовесом Англии.

Бьюкенен втайне, исподтишка ведет дела с рабочей партией, его эмиссары установили контакты с подлинной властью, держащей под контролем Временное правительство. Стоило бы спровоцировать ультиматум союзных держав последнему, говоря с ним высокомерно и твердо, напоминая о его союзническом долге. Но инициативу здесь следует проявить Франции, речь идет о деликатном маневре, ибо потребуется также вступить в переговоры с партией рабочих и солдат.

С финансовой точки зрения с прицелом на будущее британское правительство прибирает к рукам все крупные лесные и рудные концессии, которые предоставлены ему Временным правительством, ни в чем не отказывающим. И потому уже сейчас надлежит парировать удар путем образования французских финансовых групп, требуя получения крупных концессий, пока ими не завладела Англия. Еще есть время. Мне не составляет труда перечислить подобные концессии, но нужно еще иметь в Петрограде посла, который не шел бы на поводу у Англии. Нужно любой ценой расстроить английскую интригу, иначе будет слишком поздно. В этом и кроется опасность послевоенного периода. Франция уже должна вступить в него, ведя переговоры с Америкой, не оставаясь больше зависимой от британского золота. Франции нужно всемерно противиться расчленению России, к чему тайно стремится Англия ради своего доминирования.

С военной, политической и финансовой точек зрения русская революция губительна для французских интересов. Она была развязана и направляется английскими руководителями, которым помогают и ассистируют Родзянко, Сазонов, Милюков и Гучков. Цель Англии весьма проста — прежде всего разгромить Германию, но с одновременным уменьшением влияния России во имя обеспечения собственного мирового господства. Англия сражается с центральными державами, дальновидно подготовляя элементы урегулирования, ведя двойную игру.

Вчера я присутствовал на торжественном революционном вечере в императорском театре, приглашенный [сразу] в две ложи, занятые одна революционерами, другая — сторонниками старого режима. Выступали различные ораторы, члены Совета рабочих и солдатских депутатов Чхеидзе, Церетели, Стеклов, член думы Дмитрюков и представитель Кронштадта Скобелев, три офицера-республиканца и два члена шведской социал-демократической партии. Все говорили о русской республике, свободе для солдата, демократии, но не о войне. Только офицер-республиканец сказал, что русская армия должна идти рука об руку с солдатами ради победы. Аплодировали его чувствам по отношению к солдатам, но зал оставался безучастным к войне. Ежеминутно оркестр исполнял первые куплеты «Марсельезы», которые зал выслушивал стоя.

Впечатления о различных собранных мнениях сводятся к тому, что Демократия хочет мира и мало кто думает о войне. Граница в Хапаранде (между Швецией и Финляндией. — O.С.) открыта и через нее могут легко проникать немецкие эмиссары. Многие ложи театра вчера были заняты офицерами в окружении простых солдат.

Заметки де Малейси. 8 июня 1917 года

Нижеследующие сведения подлежат серьезному рассмотрению. Они исходят от различных политически влиятельных лиц. Я смог их перепроверить по другим источникам, и сколь бы малоправдоподобной ни показалась такая информация на данный момент, она все же заслуживает совершенно особого внимания.

До контрреволюции осталось не слишком много времени. В последние дни я имел честь доложить, что идея диктатуры обретает плоть и кровь в качестве единственно возможного шанса спасения России. Я назвал военные силы, на которые опиралась бы эта диктатура, привел имена уже выдвинутых лидеров, имеющих предпочтительные шансы для исполнения такой роли. Теперь же возможные или вероятные кандидатуры отпали. Керенский отверг всякую идею диктатуры, Гучков потерял силу, у Милюкова есть сторонники, но он не является резким и энергичным человеком действия. Ген. Гурко из-за жены, урожденной Мартыновой, сестры бывшего генерал-губернатора Варшавы, чье имя несколько лет назад было замешано в шумном деле немецкого шпиона, — человек непригодный для нынешней ситуации, генералам ныне мало верят. И тогда взоры остановились на двух персонажах старого режима: вел. князьях Николае Николаевиче и Михаиле. Первый весьма популярен в армии, обладает многими сторонниками, считаясь энергичным, властным и способным объединить всех заинтересованных.

Примерно месяц назад в своих заметках я упоминал о проводимой работе с опорным пунктом в Крыму, освещал настроения крестьян во главе со священнослужителями и полную реальность оформления такого движения. Дело продвинулось вперед больше ожидаемого, и уже недалек момент, когда столь непредсказуемая страна еще преподнесет сюрприз.

Контрреволюция организуется быстро и надежно, имея точку опоры и поддержку в крестьянстве, которому обещали земельный передел, что сейчас всеми одобряется, причем согласно методам осуществления зажиточные крестьяне сохранят собственность, если сами обрабатывают все или часть своих земельных наделов. Крупные помещики не будут экспроприированы, а получат компенсацию благодаря созданию нового банка или по договоренности с уже существующим банком, которые обретут дополнительные капиталы от продажи всего имущества короны, исключая пахотные земли. На крестьян произвели сильное впечатление разъяснения претензий рабочих на 8-ми часовой рабочий день и повышение зарплаты, в то время как первым в силу своей профессии приходится иногда трудиться по 20 часов. Подобная регламентация труда их сильно стеснит. Кроме того, повышение зарплаты скорее причинит им ущерб, чем принесет пользу. И такая новая зависть в сочетании с другими мотивами недовольства двух классов друг другом станет еще больше подпитывать уже имеющуюся их взаимную ненависть. Наконец, крестьян особенно поразило, что только они одни должны осуществлять контрреволюцию ради собственной выгоды без учета 10 миллионов рабочих России, которые тем самым не приняли бы участия в переделе земли. Она должна распределяться только между теми, кто ее обрабатывает.

Идею такой контрреволюции одобряют все крупные и мелкие торговцы больших и малых городов России, с испугом взирающие на распространение анархии и отсутствие стабильности в правительстве, его неспособность поддерживать порядок на улицах, в том числе усиливается недовольство вспыхивающими в интересах рабочих и служащих стачками, невозможностью продолжать и направлять трудовую деятельность, вследствие анархистских выходок под прикрытием свободы. На сторону такой идеи привлечена и значительная часть студенчества всех важных городов России, проповедующая необходимость диктатуры.

Сила, на которую опиралась бы контрреволюция, состоит из сложного ядра солдат и юнкеров военных училищ, сформированных офицерских и унтер-офицерских полков, недавно изгнанных из армии, наконец, из казаков и верных кавказских частей, мелкие группы их находятся неподалеку от Петрограда. На днях был сделан большой шаг к скорейшему решению, когда духовенство узнало о вероятности интернирования царя, по-прежнему религиозного лидера святой Руси и тем самым неприкосновенного в глазах верующих, то есть подавляющего большинства населения. Монахам к тому же стало известно о возможной конфискации их имущества.

Новый верховный главнокомандующий еще более предыдущего, видимо, имеет определенно диктаторские наклонности, как и сам губернатор Петрограда, скрывающий свои намерения[7].

Недовольство всех русских чиновников, которым вскоре не будут платить жалованья, подталкивает и их к подобному решению, объединяя всех недовольных, а их теперь целый легион. Во главе движения стоит Москва. Денег вполне достаточно, их предпочитают тратить на это дело, а не на государственный заем. Говорят о больших денежных средствах на контрреволюцию, поступивших от французов и англичан. Крупные банки также выделили значительные средства.

В случае реализации такой контрреволюции она, несомненно, встанет на сторону союзников и продолжения войны. Этого желает и Англия, с тревогой убедившаяся в слишком серьезных последствиях, ею спровоцированных и по размаху превзошедших ее предположения. Да и сами мы должны желать этого, ибо после неизбежных беспорядков, очевидно, восстановится спокойствие, здравые идеи возьмут верх и полезное продолжение войны станет более очевидным.