В конце - концов , видя упрямое нежелание княжны объяснить свое происхождение , у нее поинтересовались на допросе , каким образом она собиралась сочететься браком с Лейхфельдом , если тот был православного вероисповедания , а она - мусульманка ? Не моргнув глазом , женщина ответила , что имела намерение принять крещение по православному обряду . После такого ответа ей предложили креститься сейчас , прямо в тюрьме , и она , очевидно , не находя благовидного повода для отказа , согласилась .
Священник храма при Санкт - Петербургском тюремном замке покрестил княжну Омар - бек в православие с именем Александра . Это , как будто бы сняло на какое - то время сомнения в искренности рассказов о ее происхождении . Для православного человека крещение - таинство ; скрыть прежнее крещение и принять его вторично - значит обмануть не только священника , но и Бога . Невозможно было предстваить , чтобы молодая женщина - Александре едва исполнился 21 год - пошла сознательно на столь чудовищный и богопротивный в глазах православного человека поступок .
Одной из важнейших задач следствия являлось доказательство того , что в Евгения Лейхфельда действительно выстрелила Омар - бек . Ее признания было недостаточно , поскольку это мог быть самооговор , от которого довольно просто можно было отказаться в суде . Требовалось доказать , что женщина действительно имела представление об устройстве пистолета и правилах его заряжания , владела навыками обращения с оружием .
В этом прокуратуре помог все тот же дворник Феоктистов . На допросе он довольно подробно рассказал о том , как спустившись вечером 21 февраля по просьбе Лейхфельда в его квартиру , он оказался свидетелем довольно странной сцены : княжна , как будто забавляясь с пистолетом , целилась в различные предметы . На замечание дворника , что это , мол , занятие вздорное и опасное ответила , что "все знает сама , пистолет разряжен и бояться нечего" . В подтверждение собственных слов она даже нажала на спусковой курок .
Рассказ Феоктистова был особенно ценен тем , что в нем устами постороннего человека фиксировался тот факт , что вечером накануне рокового выстрела пистолет все еще оставался разряжен . Тем самым подтверждался рассказ Лейхфельда Розенбергу о том , что револьвер был заряжен княжной перед самым выстрелом . А раз так , то сразу же появлялся вопрос : для чего во время весьма драматичного выяснения отношений начинать заряжать пистолет ? какая в том нужда ? не выражало ли это действие угрозу и если "да" , то можно ли считать последовавший выстрел случайным ?
Показания дворника заставляли задаться и другим вопросом : зачем княжна схватила пистолет в отсутствие Лейхфельда ? Уж не собиралась ли она встретить с оружием в руках своего сожителя еще 21 февраля ?
Когда Александру прямо спросили об этом , она ответила , что в тот вечер имела намерение покончить с собой . И пояснила , что оставшись вечером 21 февраля 1866 г. одна в квартире своего сожителя , заявившего только что о намерении расстаться с нею , она предприняла две попытки застрелиться . Оба раза пистолет дал осечку . Едва женщина разрядила барабан , чтобы заменить "негодные" патроны , как появился дворник , присутствие которого , в конечном итоге , и остановило самоубийцу .
Трудно сказать , чего больше было в этом заявлении : наивности или вздора . Слова обвиняемой были восприняты с явным недоверием и легко понять отчего : женщина хотела убить себя , да вот только не смогла , а на следующий день никого убивать вовсе не хотела ... но убила !
Дело шло своим чередом , не предвещая , казалось бы , никаких особых поворотов , как вдруг , совершенно неожиданно для следователя , в полицейскую часть обратился некий господин , пожелавший дать важные показания по делу об убийстве Лейхфельда . К лету 1866 г. дело это сделалось мало - помалу широко известным ; сначала о нем упомянули в "Дневнике приключений" - официальной полицейской сводке , публиковавшейся в городских газетах , а потом подробнее рассказали журналисты .
Человеком , изъявившем желание сообщить важную информацию по делу об убийстве Лейхфельда , оказался довольно молодой господин по фамилии Дубровин . На допросе он заявил , что хорошо знал невесту Лейхфельда , поскольку не так давно эта женщина была ... его собственной невестой . Они собирались сочетаться браком , были сделаны уже некоторые приготовления и даже оповещены родственики , как вдруг невеста заявила о своей любви к Евгению Лейхфельду и покинула Дубровина . Последний пытался бороться за свое счастье , искал встречь с бывшей невестой , имел даже объяснение с человеком , столь неожиданно вторгшимся в его жизнь . Все было тщетно ; Дубровин , очевидно , казался жалким и вызывал лишь раздражение . Крайне досадуя на себя и рок , пославший ему столь унизительное для чести и самолюбия испытание , он покинул Петербург и лишь по возвращении через несколько месяцев узнал , какой неожиданной развязкой увенчался новый роман его прежней невесты .
Рассказ господина Дубровина показался особенно любопытным прежде всего потому , что это было едва ли не единственное свидетельство о прежней - до знакомства с Лейхфельдом - жизни княжны Омар - бек . У Дубровина немедленно поинтересовались , известно ли ему что - либо о происхождении своей возлюбленной и ее родственниках . Дубровин довольно обстоятельно рассказал , что ему знаком какой - то дальний родственник Александры по фамилии Шипунов , проживающий в Петербурге . Что же касается ее происхождения , то долгое время он не знал многих подробностей жизни своей невесты , пока они не стали ему известны при объяснении с Евгением Лейхфельдом . Его невеста имела фамилию Рыбаковская и происходила из семьи мелкого чиновника , служившего в Шемахе , бросившего семью и скрышегося неизвестно где . Она воспитывалась у бабки . Какие - то тяжелые воспоминания детства запечатлелись в ее душе , сделав из девочки существо скрытное и недоверчивое . Во всяком случае , Дубровин заявил , что ему было крайне неприятно узнавать о многих моментах прошлого своей прежней своей иизбранницы лишь в момент итогового объяснения в присутствии Лейхфельда .
На вопрос о том , известно ли ему о существовании писем , адресованных "княжне Омар - бек" , Дубровин лишь рассмеялся . Он прекрасно знал привычку Александры Рыбаковской писать самой себе письма , а потом наслаждаться их чтением вслух ...
Заявление Дубровина было , безусловно , очень важным и интересным . Прежде всего , полиция бросилась розыскивать упомянутого Шипунова . Такого человека действиетльно удалось найти и он весьма дополнил рассказ Дубровина .
Александра Рыбаковская действительно происходила из семьи мелкого чиновника , домашнего тирана и скопидома . Отданный под суд за многочисленные нарушения по службе , человек этот скрылся , бросив жену и детей совершенно без средств к существованию . Александра с сестрами уехала жить к бабушке в Шемаху ( нынешний Дагестан ) , где провела семь лет - с 1857 г. по 1864 г. Затем она переехала в Астрахань , и чуть позже - в Петербург . Жгучая красота и южный пылкий темперамент весьма выделяли молодую девушку из блеклой массы финно - угорских женщин , составлявших подавляющее большинство прекрасной половины населения столицы ( кто знает питерских женщин , тот подтвердит справедливость этого замечания ! ) . Как бы там ни было , Александра Рыбаковская довольно быстро нашла себе жениха - Дубровина - и уже была готова сочетаться с ним браком , как вдруг ее привлек молодой изящный блондин - немец Лейхфельд . Александра отказалась от вполне надежной партии и отдалась воле романтических обстоятельств .
Шипунов подтвердил , что Александра Рыбаковская весьма тяготилась своего происхождения и обыкновенно не рассказывала о своем прошлом . Она предпочитала называться различными вымышленными именами , и когда ее ловили на лжи , она пыталась обратить происшедшее в невинную шутку .
Следует заметить , что в дореволюционной России именование себя не принадлежащим именем или званием , являлось тяжелым правонарушением и само по себе образовывало состав преступления . Т. е. , явиться в гостиницу и записаться у портье "князем Голицыным" , не являясь таковым на самом деле , значило встретить утро следующего дня в тюремной камере . Такая строгость вполне объяснима : общество , построенное по признакам вертикального сословного деления , должно было защищать себя от проходимцев , способных обратить против самого общества краеугольный принцип социального устройства .
Разоблачения Дубровина и Шипунова очень осложнили положение обвиняемой . Теперь она была виновата не только в том , что застрелила - вольно или невольно ! - своего любовника ; она показала себя упорной лгуньей , не останавливающейся ни перед чем , будь то обман полиции или Православной Церкви . Поведение Рыбаковской было настолько возмутительно - некрасивым , а главное - бессмысленным - что в какой - то момент возникли серьезные сомнения в ее умственном и психическом здоровьи . Действительно , каковы бы ни были обстоятельства ее детства и отрочества , Рыбаковская не имела никаких серьезных мотивов скрывать свое прошлое от полиции . Однако , на протяжении нескольких месяцев она пыталась обманывать органы дознания и с этой целью даже приняла повторное крещение ! Что стояло за этим поведением : глупость ? наивность ? или болезненное растройство ума ?
В июле 1866 г. Александру Рыбаковскую направили на психиатрическое освидетельствование . Она попала к профессору Антону Яковлевичу Крассовскому , ставшему впоследствии очень популярным , благодаря своим публичным лекциям по психиатрии .
Заключение психиатрической экспертизы было категоричным : Рыбаковская признавалась вменяемой , полностью отдающей себе отчет в совершаемых действиях . Склонность к мифотворчеству никак не могла быть объяснена инфантилизмом , недостатком развития или эмоциональной незрелостью . Александра Рыбаковская была оценена как личность сильная , незаурядная , интравертная ( обращенная вглубь себя ) ; она способна последовательно и логично придерживаться однажды принятого решения , что сильно препятствовало ее "расшифровке" .
Т. о. получалось , что ее можно было предать суду .
В тюрьму Рыбаковская вернулась в апреле 1867 г. можно сказать знаменитой . Хотя с момента гибели Лейхфельда минуло более года , затянувшееся следствие не переставало находиться в поле зрения газет . Этому способствовал тот образ загадочной женщины - убийцы , который невольно складывался из прочтения бульварной прессы . В те времена не существовало понятия "женщина - вамп" , но ему отчасти соответствовал образ роковой женщины , героини тогдашнего городского романса . Красивая Александра Рыбаковская казалась именно такой роковой женщиной - романтичной и загадочной .
Она могла выбрать себе адвоката и воспользовалась этим правом довольно удачно . Отвергнув нескольких малоизвестных защитников , искавших популярности на скандальном деле , она остановила свой выбор на Константине Константиновиче Арсеньеве , сыне известного географа и историка , академика К. И. Арсеньева . Несмотря на свою молодость - К. К. Арсеньву исполнилось лишь 30 лет - он уже успел побыть редактором официального "Журнала Министерства юстиции" , напечататься в самых разных литературных журналах ( в том числе и "Отечественных записках" ) , стать присяжным поверенным петербургской Судебной Палаты и сделаться Председателем ее Совета . Другими словами , в 1867 г. это был самый главный , самый авторитетный адвокат в российской столице . Конечно , старшинство в адвокатском цеху - понятие весьма и весьма относительное , но сам факт его Председательства в Совете Судебной Палаты весьма красноречиво свидетельствовал о мощных связях этого человека и его нравственном авторитете .
Последнее замечание - вовсе не пустой звук . В 1884 г. вышедший к тому времени в отставку К. К. Арсеньев уступит многочисленным просьбам общественности столицы на короткое время вновь вступит в присяжные поверенные . Этот поступок будет преследовать одну - единственную целью : Арсеньев будет защищать интересы города Петербурга и его горожан на скандальном судебном процессе , вызванном отказом "Общества водопроводов" устанавливать дорогостоящие водоочистительные фильтры . Тогда наглый монополист - предтеча нынешнего "Водоканала" - был посрамлен и город получил - таки одну из лучших в мире систем водоснабжения и канализации . Понятно , только честнейшему и неподкупнейшему адвокату можно было доверить борьбу с богатой организацией , уже оскандалившейся и взятками , и шантажом .
Но все это будет потом , через много лет . Пока же Арсеньев принял к ознакомлению "дело Александры Рыбаковской" .
Сама же Александра попадает в 1867 г. дважды в тюремную больницу . Там начинается ее новый роман . Понятно , конечно , что женщина она молодая , жизнь ее вовсе в тюрьме не заканчивается ... Но просачивающиеся в газеты новости лишь разжигают страсти и вызывают раздраженные комментарии . И прокуратура только утверждается в своих взглядах на обвиняемую .
Утвержденное обвинительное заключение указывало на Александру Рыбаковскую как на убийцу , действовавшую предумышленно . В качестве мотива называлась месть за высказанное Евгением Лейхфельдом намерение порвать отношения с обвиняемой . Обвинение оперировала исключительно косвенными уликами , изложенными выше , и само же прямо признавало в этом свою слабость . С другой стороны , в этом была и сильная сторона - ни оружейную , ни медицинскую экспертизу невозможно было прямо повернуть в защиту Рыбаковской .
Оружейный специалист признал возможность срыва недовзведенного курка - но ведь не было никакой нужды взводить курок вообще ! Медицинский эксперт уверенно заявил , что выстрел производился не в упор - но комнатка , где он произошел была столь мала , что даже по диагонали , из угла в угол , расстояние между Рыбаковской и Лейхфельдом не могло превысить 3 - х метров . При выстреле из крупнокалиберного револьвера невелика разница : что в упор стрелять , что с расстояния трех метров !
Зато лживость Рыбаковской очень сильно испортила как ее образ в глазах потенциальных присяжных заседателей , так и подорвала наперед доверие ко всему , что она могла бы сказать в свою защиту .
И обвиняемой предстояло пожать плоды собственного неразумного поведения .
Дело Александры Рыбаковской рассматривалось в Санкт - Петербургском окружном суде 18 октября 1868 г. При открытии процесса Рыбаковская сразу же заявила о частичном признании своей вины ; этот шаг , безусловно , был рассчитан на то , чтобы вызвать сочувствие присяжных заседателей и его , скорее всего , рекомендовал адвокат .
Арсеньев прибег к единственной , пожалуй , разумной в его положении тактике защиты . Вскрывая многочисленные процессуальные нарушения , он попытался разбить фундамент обвинительного заключения .
Идя по порядку следственного дела , он критиковал едва ли не каждый документ , едва ли не каждый шаг следствия . Вот рапорт Станевича , с которого , собственно , начинается дело . Когда был допрошен Станевич помощником прокурора ? Почему только в суде впервые , почему не два года назад ? Обвинительное заключение утверждает , что Рыбаковскую арестовали ... Где постановление об аресте ? В деле его нет , значит , не было никакого ареста ! Рыбаковская сдалась полиции сама !
