История знаменитых сестер-убийц Кристин и Леа Папин ( Франция, 1933 г. )
Одно из самых мрачных в истории французской криминалистики расследований, названное по фамилии преступников "делом сестер Папин", началось вполне обыденным утром 3 февраля 1933 г. Не было еще семи часов утра когда молочник, развозивший свежие молоко и сливки, постучал в дверь трехэтажного дома, принадлежавшего Жозефине Ланселин, пожалуй, самой зажиточной жительнице небольшого городка Ле Ман в 150 километрах западнее Парижа. Дверь молочнику никто не открыл, что само по себе было довольно странно : его всегда ждали ранним утром и 3 февраля в этом отношении был самым обыденным днем. Молочник, подождав немного перед дверью, отправился дальше по улице, решив заглянуть к madam Ланселин на обратном пути.
Примерно через 3/4 часа он проезжал в обратном направлении и снова постучал в знакомую дверь. Никто к нему не вышел и на этот раз. Озадаченный и встревоженный молочник обошел дом кругом и убедился, что черный ход также закрыт. Все это выглядело в высшей степени подозрительно : в доме проживали четыре женщины и они непременно должны были слышать его стук.
Молочник пригласил соседей. Они-то и позвонили через десять минут в местный полицейский участок, сообщив о подозрительной тишине в доме madam Ланселин.
Дальнейшее выглядело рутинной полицейской процедурой. Сначала появился патрульный наряд, который визуальным осмотром установил, что окна и двери не имеют видимых следов взлома, а затем к дому прибыли чины местного отделения уголовной полиции. К девяти часам утра наконец-то всем стало ясно, что дом действительно заперт изнутри, но почему никто из четырех жильцов не отпирает двери и не снимает телефонную трубку, представлялось все еще необъяснимым. Было решено пригласить плотника и взломать дверь черного хода.
В начале десятого плотник закончил работу и полицейские проникли в дом.
Сразу же стало ясно, что в доме madam Ланселин произошло преступление. В коридоре первого этажа, на пороге в кухню, было обнаружено тело дочери хозяйки - Женевьевы Ланселин - с тяжелыми повреждениями головы, сплошь залитое кровью. Многочисленные кровавые следы на полу, мебели и деталях интерьера не оставляли сомнений в том, что на первом этаже разыгралась чудовищная в своей жестокости драма. Этажом выше, в собственной спальне, полицейские нашли тело самой хозяйки дома. Оно также было залито кровью ; лица погибшей было не разобрать, до такой степени оно было изуродовано побоями.
К тому времени полицейские уже знали, что в доме должны были находиться две служанки - родные сестры Кристин и Леа Папин. Их комната находилась на третьем этаже дома, под самой крышей. Не без внутреннего содрогания, ожидая увидеть картину еще одной ужасной бойни, полицейские поднялись наверх и приступили к осмотру верхнего этажа. Каково же было их изумление, когда войдя в комнату прислуги они обнаружили обеих сестер, лежавших раздетыми в одной кровати целыми и невредимыми. Сестры крепко обнимались и даже появление в комнате посторонних мужчин не заставило их выпустить друг друга из объятий.
К служанкам обратились за разъяснениями, но они молчали. Их попросили подняться и одеться, но они проигнорировали обращение. Казалось, они пребывали где-то очень далеко и не понимали происходящего вокруг.
На место преступления были вызваны женщины-полицейские, приехал полицейский врач, прокурор. Уже к полудню редакции многих местных и центральных французских газет были проинформированы о жестоком двойном убийстве в Ле Мане и их вечерние выпуски от 3 февраля 1933 г. сообщили читателям о случившемся. В дальнейшем интерес прессы к расследованию преступления только возрастал, что и обусловило как нашествие журналистов в Ле Ман, так и широкое освещение работы полиции в многочисленных газетных публикациях.
Прибывшие на место преступления женщины-полицейские заставили сестер подняться из постели и одеться. После этого к их допросу приступил прокурор. Сестры без колебаний заявили, что убийство madam Ланселин и ее дочери совершили именно они. Произошло это поздно вечером 2 февраля 1933 г. Что послужило мотивом преступления, убийцы объяснить отказались.
Тщательный осмотр места преступления, продолжавшийся почти на сутки, позволил установить, что убийство было растянуто во времени и характеризовалось довольно сложными перемещениями по дому действующих лиц. О многом рассказали полицейским кровавые отпечатки рук, ног и деталей одежды на окружающих предметах ; убийцы не пытались уничтожить следы собственных действий, тем самым существенно облегчив процесс реконструкции происшедшего.
Нападение началось на втором этаже. На Жозефину Ланселин сначала напал один человек. В ту минуту преступник был вооружен молотком. Хозяйке дома были нанесены первые тяжелые травмы головы, вызвавшие обильное кровотечение, которое запачкало одежду и обувь преступника. Именно тогда - в начале своего нападения - преступник выдавил madam Ланселин пальцами глаза. После этого, оставив жертву живой в спальне второго этажа, преступник сбежал вниз, где напал на Женевьеву. Дочь хозяйки, очевидно, стала свидетелем нападения на мать и попыталась покинуть дом. Преступник ее догнал и повалил навзничь в коридоре. Пробегая через кухню, нападавший прихватил нож, которым воспользовался для причинения ранений Женевьеве. Характер этих ранений ( а все четыре пореза были расположены на ногах жертвы ) указывал на возникшую борьбу между Женевьевой и нападавшим : первая лежала спиной на полу и отбивалась ногами, второй же наваливался сверху. Пока внизу шла борьба, Жозефина Ланселин немного пришла в себя и несмотря на потерю глаз, попыталась покинуть место преступления. Видимо, она понимала, что преступник может вернуться, чтобы добить ее. Madam Ланселин выползла из своей спальни, но тут в происходящее вмешался второй преступник. Он набросился на ослепшую женщину и стал добивать ее глиняным горшком. Тем временем внизу продолжалась борьба ; после нанесения Женевьеве первых ударов молотком, преступник выдавил ей глаза точно также, как это было проделано прежде с ее матерью. После этого первый нападавший поднялся наверх. Там оба преступника сообща добили madam Ланселин. Затем первый из них опять спустился вниз и добил Женевьеву.
На этом перемещения убийц не закончились. Они прошли в ванную комнату и сняли свои окровавленные платья. Эти белые окровавленные наряды, в рюшечках и оборочках, были найдены в бельевой корзине. Убийцы вымылись и переоделись. Они прошли в спальню на третьем этаже и легли спать. Не было никаких сомнений в том, что этими убийцами являлись сестры Папин.
Нападение длилось около получаса. В качестве орудий убийства были использованы нож, молоток и глиняный горшок.
Как засвидетельствовали паталогоанатомы все поврежедния погибших были сосредоточены на их лицах. Единственным исключением были четыре поверхностных ранения ног Женевьевы Ланселин, причиненные ей во время борьбы. Совершенно необъяснимым представлялось выдавливание глаз погибшим. Никакой рациональной причины этому отыскать было невозможно. Головы обеих женщин были изуродованы до такой степени, что лица сделались неузнаваемы. При этом врачи сходились в том, что смерть погибших была не быстрой, а скорее мучительной и растянутой во времени.
Уже к вечеру 3 февраля следователи сумели идентифицировать отпечатки ног убийц. Они считали, что первым ( и наиболее активным ) нападавшим была старшая из сестер - Кристин Папин. Младшая - Леа Папин - ей помогала, но при этом она действовала только против madam Ланселин и в нападении на ее дочь не участвовала. Сестры не имели сообщников, все содеянное от начало до конца было делом их рук.
Хотя имена преступников были известны, да и сами они не считали нужным запираться, произошедшее в Ле Мане казалось чудовищно-невероятным и потому интригующим. Журналистские расследования интриговали французов фантастическими подробностями, но при этом мало что объясняли в происшедшем. Помимо самого факта двойного убийства, сопряженного с выдавливанием глаз живым женщинам, общественная мораль была потрясена тем, что преступницы, скорее всего, поддерживали гомосексуальную связь. Это были не просто лесбийские отношения - это был инцест, ведь обе девушки являлись родными сестрами !
Начиная с первого же допроса сестры, признавая себя виновными в убийстве, отвергали сексуальную связь друг с другом и отказывались отвечать на вопросы о мотивах преступления. Они не выражали ни малейшего раскаяния в содеянном и выглядели хорошо владеющими собой людьми. Прокурор Ле Мана назначил психиатрическое обследование арестованных и озаботился сбором информации о прошлом сестер.
Кристин ( 1906 г. рождения ) и Леа ( 1912 г. рождения ) Папин происходили из семьи, имевшей скандальное уголовное прошлое. Их младшая сестра Эмилия ( 1917 г. рождения ) в 9-летнем возрасте была изнасилована отцом - Гюставом Папином. Последний был алкоголиком и, по-видимому, совершенно разложившимся в нравственном смысле человеком. О факте инцеста стало известно правоохранительным органам. Похотливого папашу отправили за решетку, а Леа и Эмилия очутились в приюте в Ле Мане. Кристин, как совершеннолетняя, в приют не попала : она устроилась работать в семью madam Ланселин поваром. Менее чем через год она уговорила хозяйку взять на работу в качестве горничной Леа. Так сестры воссоединились. Они жили в одной комнатке на третьем этаже дома Ланселин.
Младшая из сестер - Эмилия - желала, чтобы ее отпустили из приюта в женский монастырь. В возрасте 15 лет она стала послушницей, а впоследствии - монахиней. Было известно, что ее периодически навещали старшие сестры, т. е. отношения между ними не прерывались.
Между тем, дочери практически отказались от общения с матерью. Разрыв произошел в 1931 г. и поводом к нему послужили взаимные материальные претензии : мать считала, что Кристин и Леа должны ей переводить часть зарабатываемых денег, дочери же отказывались это делать. Видимо, они не считали, что чем-либо обязаны матери. Прервавшаяся в то время переписка более не восстанавливалась, хотя мать и продолжала бомбардировать дочерей письмами с требованиями денег и разного рода увещеваниями.
Опрашивая соседей, следователи установили, что сестры поддерживали со своей работодательницей минимальный контакт. Madam Ланселин никогда не жаловалась на свою прислугу и, по-видимому, между ними существовало глубокое отчуждение. Сам по себе факт отсутствия жалоб мог указывать на два совершенно противоположных обстоятельства : а) случайность нападения и его полную неожиданность для всех участников драмы, либо б) тщательное планирование и скрытность подготовки убийства. Сами сестры Папин ничего прокурору объяснить не желали. Они игнорировали обращенные к ним вопросы и их поведение на допросах до такой степени показалось странным, что уже 10 февраля 1933 г. обеих убийц направили на психиатрическое освидетельствование.
Врачи констатировали полнейшую индифферентность сестер в отношении содеянного преступления. Рассматривая фотографии изуродованных жертв они не выражали никаких человеческих эмоций : ни жалости, ни злорадства. Если младшая из сестер - Леа - была инертна в своих реакциях и походила на сомнамбулу, то старшая - Кристин - очень скоро сделалась активной и агрессивной. Буквально на следующий день после перевода в тюремную больницу она потребовала допустить ее к Леа. В дальнейшем это требование повторялось неоднократно. Отказ врачей обеспечить контакт с сестрой делал Кристин все более недружественной. В конце февраля она закатила первую истерику, во время которой каталась по полу своей камеры, выла и нецензурно ругалась в адрес врачей и охраны. Подобные истерики в последующем повторялись.
Надо сказать, что первая официальная версия преступления в Ле Мане была довольно неожиданной : прокурор предположил, что все случившееся было следствием классового антагонизма и имеет под собой экономическую подоплеку. Впрочем, от этого предположения скоро пришлось отказаться : сестры Папин в силу своей малограмотности и неразвитости никак не тянули на роли борцов с социальной несправедливостью.
Своеобразие поведения сестер наталкивало на предположение об их невменяемости. Групповое помешательство вовсе не такая редкость, как это может показаться на первый взгляд. Многие преступные пары строятся как раз по принципу общности патологий. В таких парах лидер обычно является выраженным шизофреником, а ведомый - либо таким же шизофреником, либо истериком, легко поддающимся внешнему влиянию. Подобные криминальные "дуэты" не только совершают преступления против других людей, но нередко кончают жизни двойным самоубийством. Обычно внутри подобных пар поддерживаются сексуальные отношения, которые цементируют их. Это правило справедливо как для разнополых, так и для однополых пар, причем лидер подобного "дуэта" берет на себя мужскую роль и в сексе. В этом смысле гомосексуальность сестер не противоречила накопленному медицинскому опыту.
Хотя сестры формально считались получившими начальное образование, они едва читали и писали. Кристин, бывшая к этому времени вполне зрелой 27-летней женщиной, едва выводила буквы.
